Точки соприкосновения

[lillyho]

Эльсия вот уже три дня подряд сразу после обеда отправлялась в Библиотеку со списком литературы, который ей выдала Маэль Седай для изучения. Это были не учебники и не обучающие или философские трактаты. Это были книги с разными историями из жизни героев и простых людей. Некоторые из них содержали в конце каждой главы или рассказа даже выводы вроде морали всего повествования. И эти выводы просто ставили в тупик шончанку.

И было отчего удивляться. Простые жизненные ситуации, а герои повествования ведут себя настолько странно, что создаётся впечатление, что здесь на континенте даже не только простой люд, знать не знает, что такое сей'мосив и сей'тар. У них здесь настолько специфическое представление о чести и достоинстве, что порой у Эльсии закрадывались сомнение, что при употреблении этих слов вообще идёт речь о чести и достоинстве. *Так люди жить не могут. Так вообще не может быть.* – Это самая частая мысль, которая её посещала при чтении книг из списка. Единственной книгой, которая ей понравилась была повесть о похождениях Джейна Далекоходившего. Там были просто интересные рассказы о дальних странах, и хотя она в этих странах никогда не была, ей нравилось каким живым языком это всё рассказывается.
К столу, за которым сидела Эльси подошла Дежурная и пробурчала недовольным тоном:
– Вот, это тебе. Принятая велела тебя найти и передать. Пойдёшь к ней в келью. Спросишь у служанки, где она расположена.

Эльсия уставилась на записку, которую, передала ей дежурная Послушница. Сегодня ей придётся прервать чтение и направиться в покои Принятых на занятие. Принятую Келани, Эльсия запомнила по занятию в Лаборатории. Она тогда ей много всего объяснила. А сегодня она будет проводить занятие. *Ну, и на занятии с Принятой Келани будет, наверно, тоже интересно. Только вот чем мы будем заниматься?* – Размышляла шончанка, собирая стопку книг и относя её дежурной по Библиотеке.

В коридоре в крыле покоев Принятых натирала воском резные деревянные панели уже знакомая Эльсии служанка – Дора.
– Доброго дня тебе, Дора. – Поздоровалась со служанкой Эльсия. – Меня вызвала на занятие Принятая Келани, ты не подскажешь, где двери в её келью?
– И вам добра и радости в этот день, – отозвалась Дора. – Отчего же не подсказать-то. Сверните вот в этот проход, третья дверь слева.
Эльсия постучала в указанную дверь.

Услыхав позволение войти, шончанка отворила дверь и увидела радугу над Принятой, сидевшей на кровати спиной к входной двери. Радуга сразу же исчезла. Но Эльсия почувствовала, что Келани направляла. Причём, как ей показалось, Принятая работала с мощными потоками Силы.
Принятая, села за стол у небольшого окна и указала на второй стул напротив у стола, за который она села. И едва Эльсия уселась – Келани сразу объявила, чем они будут заниматься. Эльсия даже не успела оценить ситуацию, как Принятая сразу стала задавать вопросы, на которые было непросто ответить:
– Насколько я знаю, тебе было поручено изучение обычаев принятых здесь, за морем, на континенте. Моя задача на этом уроке – помочь тебе в них разобраться и объяснить непонятные моменты. Итак для начала, что ты уже успела узнать? И что из этого кажется тебе наиболее странным и непонятным?

– Я ещё не всё успела прочесть из списка, рекомендованного мне наставницей. Но то, что я прочла... Мне сложно поверить, что так может быть в самом деле. Я с этим столкнулась уже с первого дня. Оказывается, здесь не считается зазорным что-то украсть. Главное, чтобы тебя при краже не поймали. Обман считается правильным... И тот герой, кто больше обманул других. Люди в этих книгах постоянно изменяют своему слову. Вообще порой кажется, что они даже не подозревают о сейс'мосив... Не может быть, чтобы люди жили без чести... – И Эльсия вопросительно посмотрела на Келани в надежде, что сейчас что-то проясниться.

Келани внимательно слушала Послушницу. *Что же ей такое дали читать? Жаль, что у меня нет списка, но...*
– Что именно ты успела прочесть? – этот вопрос выглядел уместно, а главное не выдавал степени неосведомленности Принятой.
Эльсия достала из поясного кошеля листок со списком книг, который она получила от Маэль Седай и протянула его Келани:
– Вот первые пять книг из списка я уже прочла, остальные ещё нет.
Принятая, взяв лист, который ей протянула Эльсия, стала изучать его. Из списка, написанного рукой Наставницы Послушниц, почерк которой Келани узнала сразу, совсем немногие книги ей были знакомы. Обычно такая литература находилась вне ее интересов, но кое-что читать доводилось. Неплохой выбор, чтобы шончанка могла понять местные нравы. Конкретно ту книгу, о которой сейчас говорила Послушница, Келани не читала, но пожалуй, могла примерно предположить, о чем тут говорится. *Как сложно объяснять то, что кажется очевидным.*
– И что же ты поняла из прочитанного?
Эльия собралась с мыслями и стала пояснять:
– То, что я прочла, всё-таки, даёт мне основание считать, что воровство здесь, на континенте, в почёте. Дик с Сэмом воруют яблоки у соседа. И потом ими угощают девушек из селения. И все они знают, из чьего это сада яблоки, но благодарят воришек за то, что их угощают украденными яблоками! И никакие законы не защищают строго Франа от воровства в его саду. То, что у него скверный характер, не может быть основанием для поощрения воровства. И это и в самом деле путь к полной потере чести, пусть ещё несовершеннолетних парней.

– По поводу того, что ты сказала... Воровство считается преступлением и карается законом. Этот закон верен для любой из стран, разнится лишь тяжесть наказания, – В устах Келани это прозвучало несколько сурово. Было понятно, что воровства Принятая не одобряла. Вопрос с обманом был сложнее. Дочери торговца это было более или менее понятно. Торговец старается обмануть покупателя, чтобы продать подороже, а тот продавца, чтобы купить подешевле. А пока она раздумывала, как правильнее ответить на этот вопрос, прозвучала незнакомое ей слово.
– Что значит сей'мосив? – Принятая заинтересованно подалась вперед, облокотившись на крышку стола, отодвинув в сторону несколько книг. – Кажется, с Древнего наречия это можно перевести как "низкий взгляд"? Что твой народ вкладывает в это понятие?
– Понятие сей'мосив и сей'тар и в самом деле взяты из Древнего Наречия для того, что бы было ясно потерял человек лицо или сохраняет в разных жизненных ситуациях. Если человек неправильно поступает, или ошибается сознательно или нечаянно – ему будет стыдно смотреть в глаза другим людям, с таким же рангом или рангом выше его. Многие предпочитают лишить себя жизни или отдать себя в ковале, но не быть сей'мосив.
– Кажется, я начинаю понимать, в чем именно заключается разница наших представлений о правильном и неправильном. По эту сторону океана каждый сам определяет для себя рамки дозволенного. Что он должен, а что нет. И поступает в соответствии с тем, что видится ему правильным. И определяет он это не на основе закона или какого-то правила, а на основе такого довольно зыбкого понятия как "справедливость", – задумчиво произнесла Принятая. Ей самой был больше по душе закон, но некоторую разницу между буквой и духом его все же чувствовала, и могла понять.

– В данной ситуации, для ребят это вовсе не воровство. Во всяком случае, они не осознают свои действия именно так. Они не пытаются извлечь для себя какую-то выгоду из той кражи. И им и в голову наверно не придет залезть в дом к этому человеку и украсть деньги. Потому что уж это-то будет, несомненно, воровство. А так... Для них это скорее игра, попытка проучить неприятного человека. Будь он добр и имей хороший характер, Дик и Сэм не полезли бы к нему в сад. Да и не понадобилось бы это: он бы сам угощал яблоками всех. Ну и ущерб. Не думаю, что кража нескольких яблок причинила бы какой-нибудь ущерб ему кроме морального. С точки зрения ребят – они поступают абсолютно справедливо, наказывая человека, который был несправедлив к ним... – Принятая Келани надеялась, что ей удалось создать хоть видимость понимания вопроса, но особенно на это не рассчитывала.
Шончанка внимательно выслушала пояснение Келани, но оно её ещё больше запутало.
– По эту сторону океана каждый сам определяет для себя рамки дозволенного? – Переспросила она. *И где же здесь отличие?*– Удивлённо задумалась Эльсия.
– Я пока не понимаю отличий, и не вижу их, так как вы Келани. Ведь у нас с детства, как только ребёнок получает настоящее имя в День наречения имени, его начинают знакомить с этими правилами и законами. А потом и он сам определяет рамки дозволенного. И он сам для себя устанавливает рамки дозволенного, будучи совершеннолетним. Он понимает, когда он поступает недозволенно. А если он что-то совершил недозволенное, и не понял, то ему всегда на это укажут равные ему или выше стоящие по рангу. И ребёнок сам понимает, каким должно быть наказание за проступок. Всё зависит от его характера и глубины осознания сей'мосив и сей'тар. У нас встречаются разные люди. Но даже да'ковале стараются придерживаться всех законов и устоев. А игра в воровство практикуется только у воров и разбойников. Это преступники. И их отлавливают и наказывают по закону. У нас бы старый Фран пожаловался наместнику. И были бы наказаны семьи этих ребят и девушек.
*Задачка , однако, более трудная, чем показалось в начале* Но тем интереснее было ее решать. Келани задумалась, оценивая каждое, сказанное Послушницей слово, пытаясь найти почву, от которой можно было оттолкнуться. Пока получалось не особо... но нужно было пытаться.

– А у нас ему такое не пришло бы в голову сделать, – ответила Келани. – И сделай он так, от него бы отвернулись все соседи, посчитав, что он поступил неправильно. И все-таки сделай он так – родителям обвиняемых пришлось заплатить небольшой штраф, а придя домой, они выпороли бы своих чрезмерно шкодливых сыновей. Что, несомненно, вызвало бы у тех чувство осторой обиды и несправедливости. *Ведь в их понимании они не сделали ничего дурного и не хотели причинить вред.* А так... Думаю, пройдет пара лет, дети подрастут, и уже не будут лазить в сад за яблоками. И маловероятно, что возьмут хоть раз что-нибудь чужое.
– Да, я заметила, что старый Фран,не жаловался. У нас бы тоже не каждый пожаловался. По разным причинам.
Эльсия не стала приводить примеры. Если спросит Принятая – расскажет. Если нет – значит это пока не нужно. И она сама спросила:
– Но как тогда понять, смогут ли играющие в воровство мальчишки остановиться на игре с яблоками? А не будут продолжать ту же игру с деньгами, лошадью или ещё чем-нибудь ценным? И ещё, почему бы ребят выпороли родители? Ведь они же не да'ковале, которые не желают подчиняться?

*Нужно всё-таки как-то объяснить... Искать точки соприкосновения двух совсем разных взглядов на мир. Возможно, если я сама пойму, чем руководствуются Шончан, то сумею и объяснить...*
– Не думаю, что у нас здесь, на континенте, существовал хоть один мальчишка, который никогда не забирался бы в соседский сад за яблоками, – Принятая слегка улыбнулась. – Но это никогда не мешало потом вырастать мальчишкам хорошими людьми. Конечно, будут и те, что не остановятся на этом. Но тут уж дело не в яблоках, а в чем-то другом. Скорее всего – в родителях. Ведь они несут ответственность за своего ребенка. Именно от них зависит, смогут ли они воспитать своих детей достойными людьми. Поэтому право наказания и поощрения – это всегда дело родителей.
Эдьсия, внимательно выслушав Келани, заметила:
– Да, я теперь вижу кое-какие различия. У нас также как и у вас, родители несут ответственность за своего ребенка, пока он не достиг совершеннолетия. И право наказания и поощрения – тоже всегда дело родителей. Только обычно наказание никогда не сводится к унижению. Детей не будут пороть как нерадивых да’ковале или преступников. Наказывают таким образом, чтобы ребёнок осознал свои ошибки и их исправил. У нас, если бы Фран застал на воровстве и смог сам поймать воришек, это уже было бы частью наказания. И он мог бы не идти к наместнику, а идти сразу к родителям, чтобы те разобрались сами со своими детьми. А если бы не смог поймать, то он бы предъявил им обвинение в воровстве детей, но родители бы должны были уже сами во всём разбираться и наказывать детей. Это если бы Фран и родители этих детей были бы одного ранга. А если бы Фран был их ниже рангом, то родители бы откупились бы от претензий Франа по договорённости, а наказывали бы своих детей на своё усмотрение. И возмещали бы ущерб провинившиеся дети уже своим родителям, а не Франу... А если бы это были дети кого-то ниже рангом, то Фран мог пойти сразу к ним. И они бы были благодарны, что он не обращался к наместнику. И возместили бы ущерб в двойном размере, а дети бы поступили на какое-то время к нему в услужение.

*Странно, но кажется различия не так уж велики... а я уже навоображала себе... Но...*
– Ты права. Самое важное – осознать, в чем именно ты ошибся, – кивнула Принятая. Она положила руки на стол, переплетя пальцы, и несколько мгновений раздумывала над словами шончанки. – У нас, думаю было бы именно так. Если бы поймал – пошел к родителям, чтобы те разобрались. Да и в остальных случаях, я думаю было бы также. И потом, в той же порке нет ничего очень уж позорного.
Эльсия с таким удивлением посмотрела на Келани, что Принятая сразу поспешила заверить:
– Нет, сам факт, что наказание уже понадобилось, говорит о совершенной ошибке. Что же касается порки... Как ни странно, то, что не воспринимается через голову и слова, отлично доходит через поротый зад. Думаю, многие Послушницы так же в этом не раз убеждались, выходя из кабинета Наставницы....
Сама Келани за всё время своего послушания подобным наказаниям не подвергалась. Просто у неё был талант избегать неприятности.
– Если человек не понимает слов... не может понять пока... значит, пусть хотя бы не делает того, что нельзя. Потому что последует наказание. Для ребенка это более верно и понятно. Ему в начале трудно объяснить, почему нельзя делать, так или иначе. Например, говоришь – не трогай горячее. Но я не знаю ни одного ребенка, который все равно не попробовал бы. Но обжегшись, он знает, что это больно и больше не делает.

Услыхав от Принятой такие разъяснения, Эльсия покачала головой и сказала:
– У нас в воспитании детей пользуются таким принципом: первые семь лет, до наречения Имени, с ребёнком ведут себя как с императором. Ему позволено всё, что он захочет. Следующие семь лет с ним ведут себя, как с врагом: он познаёт все "нельзя", с него строго спрашивают за каждый проступок, за каждым его движением неустанно надзирают и пресекают любое неповиновение родителям. А последние семь лет: с ребёнком ведут, как с другом. Он допускается ко всем делам Дома, его посвящают во все секреты и тайны. С ним советуются и его учат всему необходимому, он разделяет ответственность за всё, что происходит дома. Но пороть детей у нас не будут ни в каком возрасте.

– У нас нет такого разделения. С возрастом повышается лишь ответственность, которую несет ребенок. Он становится все более самостоятельным, все больше вникает в дела своих родителей и помогает им. Я помню, как когда мне было восемь лет, отец только и дозволял, что выметать пол в лавке, но в тринадцать – я уже вела приходно-расходные книги и сидела за прилавком, – поделилась Келани воспоминаниями. Неожиданно для себя. О своём детстве и жизни своей семьи она здесь, в Башне, никому не рассказывала. – Ты утверждаешь, что у вас, в Шончан, детей не наказывают поркой... Но как-то их всё же наказывают? Как могли бы родители наказать Сэма и Дика в Шончан?
– Извините, Принятая, но я вам рассказала уже, что наказание будет зависеть от ранга потерпевшего и родителей ребёнка, недостойно себя ведущего. Ущерб возмещается в основном отработкой. А также старшие дети могут быть отлучены от семейных праздников и общих трапез, от охоты или других развлечений. Мальчики могут быть отстранены от воинских упражнений. А девушки – заперты в своих комнатах на какой-то срок. Тут по-разному... – Эльсия на несколько ударов сердца замолчала, а потом продолжила:
– Порка – это причинение, прежде всего, боли. Боль унижает. Воинская подготовка включат в себя умение переносить боль. Воин не должен бояться боли, и у нас этому учат: встречать и переносить боль. Но для всех остальных боль – это страдание и унижение, ибо человек не обученный не может проявить свою волю, и идёт на поводу у боли. С помощью боли можно добиться послушания только у тех, кто не может распоряжаться собой – у ковале.

– Пожалуй, самое главное различие в наказании в Шончан и у нас, на континенте, именно в том, что у нас нет рабов. – Поняла вдруг Принятая. – Вы называете их "да’ковале" - "кому-то принадлежащие" в переводе с Древнего наречия.
– Да я заметила, что ковале у вас нет и что здесь, за океаном гордятся этим. – Согласилась – Только мне не очень понятно: почему у вас нет ковале? Что же здесь делали с пленными? Ведь военная история континента богата и затяжными войнами и мелкими воинскими конфликтами. Пленные ведь всегда часть военной добычи и становятся ковале. Бывает, что в ковале попадают нерадивые хозяева, не умеющие вести хозяйство или неудачливые купцы – за долги. Или человек, чтобы избежать позора и гнева Дома за своё поведение, сам себя продаёт в ковале.

– Почему? – Это был трудный вопрос для Келани. То, что было очевидным для нее, было совсем непонятно для Эльсии. – Потому что человек – это не стол и не сережка. Он не может принадлежать другому человеку. Разве бывает же, что бы стол был хозяином другого стола?
Келани показалось, что она привела серьёзный аргумент для Эльсии, чтобы та поняла, почему человек не может быть собственностью.
– Пленные же... если они богаты, то их родственники могут прислать выкуп. Или их могут обменять на другого пленника. Их могут привлечь к восстановлению разрушенного во время войн, и отпускают. Человек – свободен. И свою судьбу он решает только сам.

– Про выкуп из плена мне совсем не ясно, – сказала шончанка. – Если человек попал в плен в бою, он становиться законной добычей. Какие родственники могут его выкупить, если земли захвачены и перешли завоевателю? А если пленные восстанавливают разрушенное, то кто ими руководит на работах и о них заботится: лечит, кормит, одевает – если у них нет хозяина? Где они живут? Что мешает им без хозяина просто разбежаться и не работать на восстановительных работах, а взяться за разбой? – Недоумение Эльсии всё возрастало. – Ведь беря себе ковале или покупая его, хозяин этим берёт на себя обязательства по отношению к ковале. И если он их не выполняет его самого могут сделать ковале. Очень часто хозяева, не умеющие вести хозяйство, пишут отпускные для своих ковале. Но какая им от этого радость: оказаться на улице, без крова и заботы? Что толку в свободе быть голодным и неимущим? И, к тому же, земли, когда-то принадлежащие твоим предкам, уже в собственности у других.
Эльсия совершенно не понимала, почему так здесь относятся к тому, что человек находится в чьей-то собственности.

– Ковале знатных благородных Домов никогда не захотят быть отпущенными на свободу. Они тогда теряют право принадлежать к Дому. А это – самое страшное. И для ковале, и для всех остальных членов Дома. Вот вы сказали про стол или сережку – это собственность. Но хозяйка имеет полное право потерять серёжку или выбросить. А хозяин – сломать стол. Но хозяева не могут выбросить ковале или лишить его жизни. Только если ковале угрожает жизни хозяев или других людей – его можно убить. Смерть ковале, как и смерть любого жителя империи, в таком случае расследуется теми, кому это положено по долгу службы.

– У нас человек не может стать законной добычей. Именно в силу того, что он человек. – Возмутилась Принятая. – Очень дико слышать, что человека могут купить на рынке, как курицу или сережку. И далеко не всегда, если кто-то захвачен в бою, означает что и его земли захвачены. Многие страны периодически ведут войны, но карта мира от этого не меняется... А с разбойниками справляется стража, – пояснила Келани спустя мгновения.– О пленных заботятся захватившие их. Но обычно их просто обменивают на своих пленных, на том и расходятся. Если у человека есть руки и голова он нигде не пропадет. Сможет и работу найти и начать все с начала, даже если все потерял. Люди в Пограничье год за годом теряют все под набегами троллоков, но отстраивают заново и живут.

Эльсии было ясно, что Принятая Келани не одобряет, как и все здесь то, что в империи существуют ковале. Но приводя аргументы против владения в собственности людей, она так и не смогла разъяснить шончанке, чем отличается содержание пленных от положения ковале. Разве что стало понятно, почему здесь так много всяких разбойников и бандитов. *Ясное дело, чем будут заниматься люди, отпущенные на свободу, когда у них нет ни чего: грабёж, нападения на купцов, на хозяйства в округе. Те, кто не очень способны в воинском искусстве – подаются в город и пополняют шайки воров-домушников. Или ещё того хуже – бунтовщиков против Императрицы. Женщины, в основном, тоже идут либо в воровские шайки, либо в дешёвые Дома Любви. *

И чтобы Принятой было понятно о роли ковале в Шончан, Эльсия стала пояснять, используя примеры, приведённые Принятой:
– Покупая любой товар в собственность на рынке, человек берёт на себя обязательство за дальнейшее его применение и использование. Будь то курица, серёжка или ковале. – Эльсии было очевидно, что с разным товаром ведут себя по-разному. В зависимости от его предназначения. – А с кем менять пленных, если ты захватил земли и подчинил себе всех, кто там живёт? Такое наверно случалось у вас в приграничных конфликтах: посражались и заключили перемирие, так как силы равны и все остались на своих землях. Тогда, может, где-то и есть родственники, которые захотят выкупить неудачливого воина. – Эльсия не могла себе представить, в такой ситуации кого-то из воинов дома Луоне. Никогда Генерал Знамени не захочет выкупать себе такого воина из ковале. И, помолчав, она добавила:
– Ну, может быть, выкупят девочек или женщин. Если те очень близки по крови. *Да, пожалуй, Генерал Луоне за любые деньги выкупил бы Оссионе, свою родную дочь. Даже если бы она утратила девичество. Сидела бы тогда кузина в женских покоях всю жизнь и вышивала. И никто, кроме доверенных слуг бы её не видел.*

– Девочек и женщин? Но женщины не сражаются. Их не могут взять в плен в бою, – удивилась Принятая. Она слышала, что среди айил есть войны-женщины. Ну так то айил...
– Почему нельзя женщину взять в плен в бою? А если она решила стать воином? У нас, если девочка этого хочет и может пройти обучение и заслужить это звание, ей позволяется пойти в ученики воина. Я вот изъявила такое желание, и Глава дома не возражал. И за шесть лет я получила звание Воина и право заплетать боевую косу. – В голосе шончанки слышалась неподдельная гордость. – А женщины и дети крестьян, оставшиеся на землях завоеванных, скорее всего, станут ковале. Я же вам рассказала, что с ними будет без земли и крова, если они будут без хозяина. Да и детей они сами в ковале продадут при первой возможности. Даже если сбегут с земли и станут скрываться от победителей.

– В этих землях женщин-воины редкость. Единицы служат в купеческой охране, да говорят, что в Салдейи жены часто занимают погибших мужей на поле битвы. А так практически во всех странах считается... не совсем подобающим занятием для женщины – быть солдатом. А жены и дети, да и сами крестьяне, скорее всего, так и останутся на завоеванных землях. Основные изменения происходят в случае завоевания исключительно в верхушки власти. Простого народа эти изменения редко касаются. Кто-то может и воспротивиться, и будут бунты по началу... Но это редко продолжается долго, если завоеватель достаточно разумен, конечно.

Помолчав немного Эльсия решила спросить Принятую, о том что её больше всего заинтересовало в пояснении про Пограничные земли. Фраза Келани о троллоках привела Эльсию в недоумение.
– Скажите, Принятая: троллоки до сих пор существуют? Это правда? Я читала про Троллоковые войны, но это же было давно...
– Троллоки существуют. Очень давно пояс Пограничных земель сдерживает их от прорыва на юг. Каждый год Пограничье подвергается жесточайшим набегам и отражает удар. Но последние годы троллоков видели и много южнее. Грядет Последняя Битва, – закончила Келани совсем уж тихо.
– А вам приходилось сталкиваться с троллоками, Принятая Келани? Они правда так ужасны, как гласят легенды?
– Я родилась в южных землях, и эта угроза нас миновала. Но, насколько мне известно, они достаточно опасны. А их происхождение позволяет считать их ужасными. Но Отродья Тени не являются темой нашего разговора,– мягко напомнила Принятая, ответив все же на вопрос Послушницы. Хотя, наверно, лучше было говорить о тролоках. *Надо же! Продать своего ребенка...* Это совершенно не укладывалось в голове Келани.
- Да, Принятая, вы правы. Мы немного отклонились от темы обсуждения тех книг, что я прочла... Можете вы мне пояснить: почему у вас так прославляют предательство жён во многих поэмах и мадригалах о любви? Вы говорите, что у вас люди свободны. Отчего жена, разлюбившая мужа, предаёт его с другим возлюбленным, а не покидает с честью семью и не вступает в другой брак?
– Браки по любви редко заключаются среди знати, – медленно ответила после некоторых раздумий Келани. – Чаще их причиной является какая-либо политическая выгода... Или так подтверждают соглашения и договоры. Например, заключение мирного договора после войны. И в таких браках любви нет. Оба вступили по необходимости, и о разводе речи быть не может. А любви, настоящего тепла хочется всем. В поэмах как раз и воспевают мечты о том, несбывшемся. О прекрасном рыцаре, который мог забрать и увести... Поют и пишут о том, что никогда не осуществиться... но о чем мечтается. Потому, что в реальной жизни, даже найдется такой рыцарь... Не думаю, что каждая стала бы обманывать или сбегать или еще что-то, позоря честь своей семьи. Это отличительная черта многих произведений. Поют и пишут о том, что никогда не было, но очень хотелось, чтобы было, – Келани грустно улыбнулась. – А прославляют там еще и такие качества как смелость, находчивость и, конечно, великую любовь, – Последние слова у Принятой, как показалось Эльсии, прозвучали иронично.

– Вы знаете, Принятая, я с поэзией такого рода столкнулась только в стенах Башни. Книг за свою жизнь мне пришлось до этого видеть немного. И все они были на военную тему. Возможно, поэты и у нас тоже пишут о великой любви что-то подобное... – Эльсия задумалась. *Любовь, великая Любовь как оправдание измены мужу... Наверно что-то в этом есть.* – Да, у нас так среди Высокородных обычно и бывает: браки заключаются из каких-то выгод семьи... И наверно не только у Высокродных. Обычно девушка мало имеет прав на эту самую любовь до брака. Но если родители заботятся о благе своей дочери, обычно они прежде всего думают, будет ли она счастлива с будущим мужем. Девушек-воинов обычно не сватают. Они сами находят себе пару. Я бы теперь уже никогда не смогла найти себе пару. Ну, наверно, если, как вы сказали... ну, что... великая любовь... Но я её пока никогда не испытывала. И наверно не испытаю. Сердце воина защищено от любви битвами. Это есть такая у нас поговорка. – Шончанка, неожиданно для себя, стала говорить о таких вещах, о которых можно разговаривать только с другом.
– А можно у вас спросить? Это не совсем по книгам. Но я не могу об этом пока спросить у других Послушниц. Обычно все мои вопросы встречаются с усмешкой и, наверно, меня практически все считают невеждой и дикаркой.
– Конечно спрашивай, Дитя, – кивнула Келани, испытывая любопытство: что же хочет спросить эта шончанка.

По мнению Эльсии, вообще-то говорить о том, что её заинтересовало, можно только с близкой подругой. Но подруг у Эльсии в Башне не было. Она дружила в детстве со своей кузиной, до того как поступила на обучение в ученики Воина. А потом, их детская дружба растаяла сама собой. По-родственному они, конечно, общались. И во время праздничных трапез, и в те редкие дни, когда дядя бывал в доме. Но они больше не расчёсывали друг другу волосы, не шептались о всяких своих тайнах. И уже не делились невзгодами и радостями, не дарили цветов к празднику Цветущих Садов, и не собирали Корзинки подношений друг для друга, как в детстве. Эльсия немного помедлила, но всё-таки решилась спросить, в надежде, что Принятая не расценит её вопрос как бестактность:
– Я заметила, что у многих Айз Седай есть мужчины. Их называют Стражами. Мне не очень понятно: это их мужья? Или это их охранники, вроде Стражей Последнего Часа как у Императрицы?
– Ни то и не другое. – Ответила Келани, справившись с удивлением. Оказывается с этой Послушницей никто не поговорил и не объяснил, что такое – быть Айз Седай. И она пояснила:
– Каждый Страж связан особыми Узами со своей Айз Седай. Это такое особое плетение, благодаря которому они постоянно чувствуют друг друга. Они всегда всегда знают, где кто из них примерно находится. Благодаря этому плетению Стражи живут дольше, нуждаются в меньшем количестве сна, еды или отдыха, могут чувствовать на расстоянии Отродий Тени. Их раны заживают быстрее. Они самые лучшие войны. В их обязанности входит оберегать их Айз Седай. В случае смерти Стража, его Айз Седай чувствует это, как и то, каким образом она наступила и очень переживает его потерю... Но со временем Айз Седай может оправиться от этого. Многие Сестры после этого даже снова связывают узами какого-нибудь мужчину. Ну а если умрет Айз Седай, то Стражи обычно не переживают этого. Умирают, пытаясь отомстить за нее. Обычно, каждая Айз Седай имеет только одного Стража. Нескольких связывают узами только Зеленые, ну а Красные вообще не берут себе Стражей. Говорят, что некоторые Айз Седай действительно выходят замуж за своих Стражей... но это редкость, – закончила она свой несколько сумбурный рассказ Принятая.
Эльсия слушала и не как не могла понять сути связи Айз Седай с этими их мужчинами – Стражами. Это вообще-то походило действительно на то, что эти мужчины – Стражи Последнего Часа, как у Императрицы. Но получается, что для каждого Стража его Айз Седай – Императрица. *Только вместо преклонения колен перед Хрустальным троном, налагается на мужчину определённые плетения. Допустим, наложили плетения, но замуж-то зачем за него выходить?* – Раздумывала об услышанном шончанка. А потом спросила:
– А откуда берутся Стражи? Их назначают после получения шали? Почему у тех, кто носит Красные шали нет Стражей? Им не хватает Стражей потому что сёстры с Зелёной шалью забирают себе больше Стражей? Как это определяется: выходить замуж за Стража или нет?

Вопросы, задаваемые шончанкой, были Келани действительно интересны. Такой вот незамутненный взгляд со стороны... А вот отвечать на них было весьма затруднительно. Но, чем сложнее задача – тем Келани было интереснее ее решать.
– Обычно, Айз Седай сами находят мужчин, которых в дальнейшем делают своими Стражами. На протяжении всей истории в Башню приходили мужчины, желающие постичь воинское искусство Стражей или стать одним из них. Сейчас даже есть особые отряды, они называют себя Отроками. Эти мужчины готовятся стать Стражами. Если, конечно, их выберет какая-нибудь Айз Седай.
– Красные не связывают себя узами потому что такова философия их Айя, ну а Зеленые считая себя Боевой Айя, полагают, что в Последней Битве им понадобится много Стражей, – Вопрос о Зелёных Сёстрах был вопрос весьма... своеобразный и ответить Келани постаралась довольно расплывчато.
– Ну а выходить замуж или нет – это личное дело каждой Айз Седай. Хотя, они вообще редко выходят замуж. Их долг перед миром слишком велик, чтобы тратить время на семью. Да и что хорошего знать, что твои дети и внуки умрут раньше, чем поседеют твои волосы?

* Это похоже на то, как у нас девушка-воин выбирает для себя пару*. Эльсия задумалась над тем, что услыхала о философии Красных и Зелёных Айя.*Наверно их философия объясняет не только взаимоотношения с мужчинами.*
– А где можно познакомиться с философией каждой Айя? – Поинтересовалась шончанка.– Ведь для того, что бы выбрать себе цвет шали, нужно, прежде всего, знать философию всех Айя, так? – И продолжила.– Значит, Айз Седай живут дольше своих детей и внуков... Разве дети Айз Седай не рождаются со способностью направлять и тоже жить долго?
– У вас будут уроки, посвященные каждой Айя и всем вместе. А пока, еще рано об этом задумываться. Тем более что урок наш подошёл к концу. – Принятая покачала головой. Затем все же добавила, решив, что возможно, шончанке это пригодится... Чтобы не попадать в разные неприятные ситуации.
– Айз Седай живут дольше, чем не умеющие направлять, это знают все, но говорить о возрасте конкретной сестры считается... непочтительным, – подобрала она нужное слово. – Так же как говорить и сравнивать уровни силы, *Знает ли об этом Эльсия? Не факт... но многие Послушницы отправлялись к Наставнице именно за попытки помериться силой между собой, или за рассуждения о возрасте той или иной Сестры.*
– Спасибо, Принятая, что вы мне многое объяснили. – Эльсия всем своим видом старалась не показать, что многие ответы породили у неё много других вопросов. Но она понимала, что над ними она будет размышлять по вечерам перед сном. Другого времени для этого вряд ли она сможет найти. – Я постараюсь не нарушать правила.
*Узнать бы только о них обо всех...*